Алексей КОБЕЛЕВ, 26 марта 2016.
Версия для печати

На пути к «Зверополису». Десять лет курса Лассетера

Прежде чем говорить об очередном диснеевском анимационном фильме, получившем у нас название «Зверополис», следует отметить, что его релиз происходит на фоне завершения первых десяти лет жизни анимационной студии Disney под началом Джона Лассетера (творческое лидерство) и Эдда Кэтмула (организационные вопросы). Самое время оценить текущее положение студии и воздать должное работе менеджеров, которые произвели в ней самые серьёзные преобразования с середины 1980-х годов. Как ни крути, а достижения налицо: прошедшее десятилетие оказалось одним из самых продуктивных периодов в истории студии, а его главным итогом стало полное перерождение анимационной фабрики. Диснеевские мультфильмы перестали собирать негативную критику (она хороша даже у «Медвежонка Винни», относящегося к классу «сиквелов, которых никто не просил»), а коммерческий успех ряда фильмов и особенно феноменальное выступление «Холодного сердца», вернул студии утраченную репутацию кузницы кассовых хитов. Для порядка замечу, вернул репутацию, а не статус, потому что, за исключением «Холодного сердца», диснеевским мультфильмам, выпущенным в период с 2007 по 2015 года, не удавалось подниматься в ежегодных чартах кассовых сборов выше 10-го места. Тем не менее, диснеевская анимация уже давно не меркнет в тени продукции Pixar, а выступает, как минимум, с нею наравне. При этом анимационная студия Disney выступает в роли самого последовательного поставщика оригинальных идей, что, прямо скажем, не характерно для современного кинобизнеса. Не могу не воздать должное и тематическому разнообразию продукции мастерской, приверженность которому в обозримой перспективе кажется непоколебимой.

Такой успех был достигнут не сразу, а изменения произошли отнюдь не безболезненно. В отличие от периода, так называемого, Ренессанса начала 1990-х годов, характеризовавшегося в первую очередь возрождением и совершенствованием старых рецептов, при Лассетере прошлое студии Disney стало, скорее, предметом для спекуляций, чем реальным ориентиром или образцом для подражания. Достаточно заметить, что студия окончательно оставила за бортом искусство рисованной анимации. Публично сотрудники студии на неизбежные вопросы о его судьбе, как по заученной шпаргалке, продолжают твердить, что рисованная анимация вполне может вернуться, стоит лишь появиться подходящему для неё сюжету, и что текущие сюжеты выигрывают от реализации средствами компьютерной анимации! При этом под, так называемым, «улучшением истории» обычно подразумевается совершенствование того, что десятилетиями называлось анимационными эффектами. Растущие от мультфильма к мультфильму вычислительные мощности применяются для более реалистичной визуализации волос, шерсти, снега, воды, облаков, взрывов, толп массовки и элементов декораций. Дошло до того, что даже знаменитые режиссёры Джон Маскер и Рон Клеменц, в настоящее время работающие над мультфильмом «Моана», не преминули заявить, что видят в компьютерной анимации возможность более убедительной передачи особенностей внешности гавайских аборигенов. На самом деле, можно быть уверенным, что сюжетов, достойных, с точки зрения руководства анимационной студии Disney, быть воплощенными в жизнь средствами рисованной анимации просто не существует. Тем более что в самом крайнем случае рисованную анимацию можно довольно убедительно сымитировать, а потом ещё и объявить это революционным достижением.

В свой первый год новая власть произвела серьезные сокращения штата, однако в течение нескольких следующих лет количество сотрудников, занятых творческим трудом, наоборот, выросло в полтора раза! Тем не менее, на протяжении всего периода творческого лидерства Лассетера студия Disney теряла старые квалифицированные кадры. Это нормально, если художник покидал компанию по карьерным соображениям, как в случае Лино ДиСалво, постановщика анимации в «Холодном сердце», или ведущего аниматора Клэя Кэйтиса (режиссёра «Angry Birds в кино», между прочим). Хуже, если человек уходил, не найдя общего языка с творческим лидером (как, например, Крис Сандерс) или не видя себе места в компании (Глен Кин, Андреас Дежа). Несколько лет назад студия рассталась с целой плеядой ветеранов, чтобы поставить на их место молодых и амбициозных выпускников анимационных факультетов. «Рапунцель: Запутанная история», судя по всему, был последним диснеевским мультфильмом, в котором переучившиеся традиционные аниматоры ещё играли сколько-нибудь заметную роль. Сейчас же из тех немногих ветеранов, кто пока остаётся на студии, лишь единицы допускаются до реальной персонажной анимации. Остальные в лучшем случае занимаются рисованными анимационными тестами пока ещё не смоделированных в цифре персонажей. Легендарный аниматор Дэйл Бэйр не так давно признался, что в стенах студии он не имеет права даже комментировать труд студийной молодежи.

Здесь нельзя не признать, что на текущий момент производственный процесс на вверенном Джону Лассетеру хозяйстве идеально настроен на поточное производство вполне себе добротного кино, и, намекая на цепочку хитов, многие обозреватели и просто поклонники анимации считают, что современная студия Disney превратилась во вторую студию Pixar. Это мнение резонно (кстати, равно, как и обратное утверждение!). Но с этим мнением можно пойти и дальше. Кроме личного вкуса Джона Лассетера, отличается ли вообще сегодня продукция студий Disney и Pixar от продукции других успешных анимационных мастерских? Если не считать отсутствия сиквелов на горизонте, то едва ли, учитывая, как часто художники и аниматоры меняют одну студию на другую. Да и сиквелы, конечно же, появятся со временем.

Цена перерождения студии Disney, включающая в себя разрыв с прошлым, кардинальную смену кадров и потерю уникальности лица, безусловно, высока. Но, положа руку на сердце, неужели «Рапунцель», «Ральф», «Холодное сердце» и «Город героев» не стоили этого? Ведь именно в них второстепенные персонажи, кажется, окончательно перестали быть интереснее главных. И именно их авторы перестали бояться выставлять героев в комичном свете. И в то же время именно им раз за разом удаётся растрогать зрителя до слёз, демонстрируя поразительную способность вызывать сопереживание. Спору нет, эти фильмы выгодно отличаются от средней голливудской продукции, и каждый из них стал важным событием, так что преобразования на студии были, как минимум, небессмысленными. Более того, с выходом «Зверополиса» вопрос об эффективности и, скажем так, окупаемости преобразований, кажется, можно закрывать окончательно, но, опять же, о нём чуть позже…

Признание высокого качества современной диснеевской продукции, разумеется, не освобождает её от критики. Хотя бы за то, что, покончив со старыми формулами, студия вооружилась новыми, иногда более чем очевидными. Так, например, истории многих современных диснеевских мультфильмов «неожиданно» начинаются со сцены из детства главного героя («Принцесса и лягушка», «Вольт», «Холодное сердце»). В некоторых случаях, этот приём действительно играет на пользу истории, но чаще используется для заблаговременного формирования зрительской симпатии, как это было сделано ещё в «Планете сокровищ». А как насчет нарочито неожиданного поворота, при котором злодеем оказывается тот, про кого заранее и не подумаешь? Этот приём использовался в целом ряде пиксаровских мультфильмов, начиная с «Истории игрушек 2» и заканчивая «Тачками 2», после чего стал самым заметным клише уже для диснеевских мультфильмов. Наконец, пожалуй, замученным стал обычно беспроигрышный ход с самопожертвованием главного героя или его верного оруженосца. Но ведь так соблазнительно продолжать нажимать раз за разом на кнопку сочувствия. Тем ценнее примеры, когда самым трогательным становится не момент самопожертвования, а момент счастья. Один из таковых — финал мультфильма «В гости к Робинсонам», который новое диснеевское руководство, как правило, предпочитает в себе заслуги не записывать.

Очевидно, что и за достоинствами анимационных лент прошедшего десятилетия, и за их слабостями маячит фигура Джона Лассетера. На студии Disney, как и раньше, творческая свобода режиссёров-постановщиков по-прежнему находится в рамках дозволенности, определённых исполнительным продюсером, и в случае непреодолимых творческих расхождений режиссёра (даже, если он автор идеи), просто меняют на другого. По-моему, такое положение дел лишь подчёркивается участившейся на студиях Disney и Pixar практикой разделения обязанностей постановщиков с так называемыми со-режиссёрами (co-director), которые, несмотря на громкое звучание должности, не участвуют в продвижении мультфильмов, не дают интервью прессе и не получают наград. У пиксаровской «Головоломки» было два режиссёра, но, если Пит Доктер удостоился «Оскара» (и, кстати, «Энни»), то со-режиссёр Роналдо Дель Кармен остался в тени. О со-режиссёре «Хорошего динозавра» Питере Соне публика услышала лишь тогда, когда основной режиссёр-постановщик Боб Петерсон был вынужден покинуть производство мультфильма. В случае «Зверополиса» почетными гостями на международных премьерах становились режиссёры Байрон Ховард и Рич Мур, в то время как их коллеги Джареда Буша практически не видно и не слышно. Зато цепочка согласования важных решений сейчас намного короче, чем было до интеграции студии Pixar в компанию Disney, а такой опытный художник и талантливый кинематографист, как Джон Лассетер, на посту исполнительного продюсера по определению более уместен, чем его предшественники, которые оказывались в анимационной индустрии по воле случая. И когда тот же Байрон Ховард говорит, что всё, что он знает о режиссуре, он знает от Лассетера, он, скорее всего, верит в то, что говорит.

Хотя на разработку каждого проекта уходят годы, а планка производственных ценностей раз от раза только повышается (пусть и не всегда заметно для зрителей), со времён «Рапунцель» на сами съёмки каждого фильма студия отводила, как правило, менее года! Ценой колоссальной концентрации ресурсов, значительных финансовых вложений и незаурядных усилий по поддержанию крепкого боевого духа мультфильмы выпускались точно в срок, что в свою очередь позволяло максимально эффективно использовать всю мощь диснеевской промо-машины. Рациональность подхода и слаженность производственного механизма заслуживают восхищения! Однако я часто задумываюсь, не является ли такая строгость графика, как минимум, одной из причин того, что диснеевские мультфильмы (впрочем, равно как и пиксаровские) не могут, точнее не пытаются, преодолеть визуальную однообразность? Конечно же, понятно, что сейчас само представление о компьютерной анимации в первую очередь ассоциируется именно с таким видом, и что именно такой вид её востребован зрителем. Но даже если появится идея каким-то образом этот вид освежить, разве она не будет отвергнута в первую очередь по причине отсутствия времени на подобные эксперименты? Уместно вспомнить, что, пока Глен Кин выступал в роли режиссёра-постановщика «Рапунцель», мультфильм должен был выглядеть ожившей живописью в стиле рококо, но в итоге не смог далеко уйти от откровенно игрушечного вида своих предшественников.

Так уж сложилось, что у студии Pixar в 2014 году не было ни одной премьеры — перекройка проблемного «Хорошего динозавра» потребовала переноса релиза на более поздний срок. И, поскольку, таким образом, в 2015 году места для диснеевских мультфильмов не оставалось, в ноябре 2014 года компания Disney объявила, что «Зверополис» выйдет на экраны в марте 2016 года. В современном кинобизнесе границы между сезонами практически стёрлись, поэтому с точки зрения коммерческой целесообразности решение не несло в себе каких-либо рисков. Зато мультфильм, разработка которого к тому времени продолжалась уже более трёх лет, по сравнению с предшественниками, получал больше времени на производство. Любопытно, что работать пришлось «в ссылке». Знаменитое парадное здание диснеевской студии, то самое, с колпаком волшебника, в январе 2015 года практически целиком закрылось на глубокую реконструкцию, поэтому вся команда «Зверополиса» временно разместилась в принадлежащем компании Disney здании на Тахунга Авеню в индустриальной зоне Северного Голливуда. Что же представляет собой «Зверополис», удалось ли мультфильму воспользоваться временной форой и как он вписывается в картину перерождения анимационной студии Disney?

Про «Зверополис»

Джон Лассетер с самого начала очень благосклонно воспринял желание Байрона Ховарда, ранее ставившего «Вольта» и «Рапунцель», создать мультфильм в духе диснеевского «Робина Гуда» о мире зверей, живущих жизнью людей, но поставил условие, что картина про животных в одежде должна отличаться от множества ей подобных. Первоначально в мечтах Ховарда было создание фильма о похождениях зайца-шпиона по имени Джек Сэведж (Джек Дикий), действие которого должно было только начинаться в Городе зверей. Но оказалось, что этот Город сам по себе заслуживает быть в центре повествования, и шпионская тема переросла ни много ни мало в полицейскую драму и чуть ли не в антиутопию.

Кстати! В мире мультсериала «Чудеса на виражах» антропоморфные животные сосуществуют с дикими и домашними животными и «царствуют» над ними на правах людей. Животные «Зверополиса», напротив, осознают своё животное происхождение.

Создатели «Зверополиса» много и с удовольствием говорят об исследовательской работе, которую им пришлось проделать в заказниках Лос-Анжелеса, в парке «Animal Kingdom» в Орландо и в Кении, куда команда мультфильма съездила в сентябре 2014 года. В рамках консультаций со специалистами и в ходе непосредственного знакомства с животными они пытались понять, какое место в обществе разумных зверей мог бы занимать тот или иной вид, какие характерные черты (и повадки) он должен был бы сохранить, в каких условиях предпочитал бы жить. Похоже, с самого начала было условлено, что в мире «Зверополиса» разумны и антропоморфны (то есть, подобны людям) все животные без исключения. Именно поэтому дизайнеры звериного города разделили его на районы с разными климатическими условиями, проработали способы локального изменения климата и учли особенности жизни в этих районах. Например, знойная пустыня не случайно граничит с тундрой — колоссальные кондиционеры, создавая мороз в одном районе, излишки тепла отдают в соседний. При этом пустыню определили центром ночной жизни Зверополиса, потому что её заселяют животные, ведущие преимущественно ночной образ жизни. Учёт уникальных потребностей разных видов, будь то определенные климатические условия, бытовые удобства или средства обеспечения безопасности, стал одним из следствий осознания антропоморфными животными своего видового разнообразия.

Последнее обстоятельство нужно подчеркнуть, так как оно отличает мир «Зверополиса» от большинства других миров антропоморфных животных, например, от мира, который студия Disney представила в мультфильме «Цыплёнок Цыпа». Там кучка гиков с Цыпой во главе противостояла обществу «нормальных» животных, но перед лицом инопланетной угрозы она всё равно ощущала себя частью целого (может быть, за исключением Рыба-на-Суше). Воспринимают ли себя единой цивилизацией, вроде человеческой, жители города Зверополиса? Это вопрос. Возможно, звери и в курсе своего эволюционного родства, но внимания на этом не акцентируют, ограничиваясь признанием долгой и драматичной истории совместного сосуществования. Лично мне город Зверополис рисуется аналогом космической станции «Вавилон 5» из одноимённого телесериала, где в непосредственной близости друг от друга проживает множество инопланетных рас, каждая в зоне с приемлимым для неё составом атмосферы.

Кстати! В диснеевском мультфильме «Робин Гуд», как и в «Зверополисе», нет диких животных, поэтому в качестве тягловой силы выступали подданые принца Джона. Как вы думаете, кого в финале мультфильма подгоняет Крошка Джон?

Смею предположить, что в Зверополисе любой сюжет тем или иным образом должен касаться вопросов сосуществования чуждых друг другу видов, вопросов, чаще всего неуместных в мультфильмах, где звери играют людей, а не самих себя. Проще всего с вопросами физических различий, вроде доступности объектов городской среды, унификации правил дорожного движения или конвертируемости наличных валют. Сложнее с несоизмеримостью численности граждан разных видов. Обладают ли одинаковыми правами (в том числе избирательными) слон и мышь, например? Или каким образом численность тех же зайцев не превышает разумных пределов? Не скрою, мне и самому не хотелось бы ломать голову над этими сложными и неблагодарными вопросами, поэтому я понимаю благоразумие создателей мультфильма, которые не стали углубляться в тонкости исключительно звериных проблем, а предпочли обратиться к вопросам, являющихся вполне актуальными и для человеческого общества. В первую очередь, проблем преодоления тех или иных форм дискриминации.

Создатели «Зверополиса», конечно же, знали о том, что многие животные, имеющие репутацию хищников, те же лисы и медведи, например, на самом деле всеядны, но нарочно упростили картину, исключив градации и строго поделив всех животных на хищников и добычу. Также они осознанно ограничили видовое разнообразие жителей Зверополиса наземными млекопитающими — в городе нет ни рептилий, ни птиц, ни китов. Дополнительным фильтром стало исключение приматов (формально по причине излишней антропоморфности) и одомашненных человеком животных, в частности искусственных пород собак и кошек. В результате оказалось, что хищники составляют лишь 10% жителей Зверополиса, а потому могут выступать в роли притесняемого меньшинства.

Кстати! Авторы мультфильма «Зоолимпиада», представляющего собой грандиозный телерепортаж о спортивных состязаниях антропоморфных животных, никак не ограничивали разнообразие видов спортсменов. К сожалению, у анимационной ленты 1980 года не было бюджета, сопоставимого с диснеевскими, и это заметно отразилось на производственных ценностях.

Долгое время главным героем мультфильма был как раз представитель хищников — циничный снаружи и чувствительный внутри лис Николас Пибериус Уайлд, мечтающий заработать на создании убежища для хищников, места, где они могли бы освободить свои инстинкты. Всё потому, что общество Зверополиса настолько не доверяло хищникам, что обязывало их носить сдерживающие электронные ошейники. Сюжетная линия с элементами детектива связывала имеющего проблемы с законом Ника (он был ложно обвинён в преступлении) и сурового лейтенанта полиции — зайчихи Джуди Хопс. Вместе им предстояло преодолеть природное недоверие друг к другу и повлиять на существующий раскол общества. Однако когда в конце 2014 года рабочую версию картины увидели коллеги со студии Pixar, они обратили внимание на то, как жесток Зверополис по отношению к Нику. По словам Рича Мура, [известный пиксаровский режиссёр] Эндрю Стэнтон заявил, что, видя Зверополис глазами Ника, он как зритель не хочет, чтобы Ник и дальше жил в этом городе. Байрон Ховард воспринял критику очень серьёзно и, с благословения Лассетера, приступил к кардинальному улучшению образа Зверополиса, а, кроме того, сместил акцент истории с Ника на Джуди. Наделение персонажа несвойственной её облику ролью — это проверенный комедийный прием, но почему бы ни обыграть эту возможность всерьёз? Сказано — сделано. Мир мультфильма теперь представлял собой вполне счастливое место, в котором откровенной дискриминации меньшинств, в том числе хищников, не существует, каждый вид животных занимает в нём определённую нишу, и все в основном довольны своим общественным положением. Кроме Джуди Хопс, которая не хочет быть фермером, как все зайцы, а мечтает стать полицейским. Так история заговорила о преодолении стереотипов и равных возможностях для всех. Наивная, но упорная Джуди добивается права работать в полиции, однако страдает от предвзятого мнения коллег, а ещё сталкивается с заговором, грозящим полностью разрушить хрупкий мирный уклад жизни в Зверополисе. Нику Уайлду в этом раскладе выпадает стать вынужденным союзником Джуди.

До релиза оставалось менее полутора лет, когда Джон Лассетер попросил Рича Мура, постановщика «Ральфа», занимавшегося разработкой своего собственного проекта, разделить с Байроном Ховардом тяготы постановки. Информация о том, когда именно статус со-режиссёра получил ведущий сценарист Джаред Буш, мне не встречалась, но в проекте он участвовал ещё со шпионской стадии. Всей команде, даже актерам озвучивания, пришлось пережить сложное время, однако график работ был выдержан в точности. Ровно через год после объявления компанией Disney окончательной даты американского релиза «Зверополиса» Рич Мур отчитался на своей странице в «Фэйсбук» о завершении анимации мультфильма. А в феврале 2016 года, то есть за несколько недель до американского проката, полностью готовый «Зверополис» уже был представлен в некоторых странах Европы.

Если считать каждый анимационный релиз студии Disney своеобразным зачётом, отметкой о признании выполненной или усвоенной обязательной программы, то «Зверополис», вне всяких сомнений, демонстрирует добросовестное и аккуратное выполнение задания. Приключенческая комедия погружает зрителя в остроумно сконструированный мир, знакомит с обезоруживающе обаятельными пушистыми персонажами и умело интригует нитью нелишённого детективных ноток сюжета, попутно и очень доступно объясняя, какими устойчивыми, но не обязательно справедливыми могут быть предрассудки и стереотипы. Без каких-либо скидок «Зверополис» — это зрелое и увлекательное кино, в котором есть почти всё, что нужно, чтобы удовлетворить большинство запросов на развлечение высшего класса! Картина, безусловно, обладает огромным коммерческим потенциалом (на момент написания этого текста мультфильм уже успел собрать по всему миру более $600 миллионов, а в России стал вторым самым кассовым фильмом в истории после «Аватара»!) и, скорее всего, обречена на культовый статус. Если кому-то интересно знать, готов ли я рекомендовать этот мультфильм к просмотру, то, да, разумеется, я горячо рекомендую этот мультфильм всем, кто неравнодушен к анимации.

Тем, кому, как и мне, недостаточно констатации «зачётности» очередного диснеевского мультфильма, я предлагаю попытаться оценить «Зверополис» по его сути, пусть это и самонадеянно, и даже неудобно, учитывая, что картину очень тепло восприняли не только зрители и критики. Многие коллеги по профессиональному цеху, в том числе бывшие диснеевские аниматоры, аплодируют постановщикам анимационной ленты, воздавая должное их талантам, требовательности к себе и желанию своим творчеством сделать мир лучше. И всё-таки, мне кажется, углубиться в суть «Зверополиса» было бы небезынтересно. Так, например, я не могу не отметить неуверенность создателей мультфильма в вопросе, в каком мире им интереснее пребывать. Вознамерившись представить мир, спроектированный животными для животных, они не уделили должного внимания тем проблемам, которые могли бы по-настоящему волновать именно животных. Джон Лассетер в одном интервью допустил двусмысленное высказывание в духе, что «Зверополис» — это мультфильм, снятый животными для животных. Позвольте, но животные в картине по всем признакам подвержены, скорее, людским страстям, и вся их жизнь пародирует человеческую, вот почему в нём одинаково комично смотрятся и характерные звериные черты, и человеческие жесты вроде осенения себя крестным знамением (в исполнении белого медведя). Это совсем не то же самое, что показать животных, эволюционно переросших свои первобытные инстинкты. Любопытно, кстати, какое важное место в рамках продвижения мультфильма занимает смакование звериных аналогов реальных фильмов, журналов и, разумеется, наших электронных друзей — гаджетов. Действительно, всё, как у людей! Между тем, если верить доступным в сети эскизам, одна из первоначальных концепций «Зверополиса» подразумевала, что в его мире не произошла цифровая революция, и животным пришлось приспособиться обходиться без компьютеров и гаджетов. Не знаю, как другим зрителям, а мне было бы интересно побывать в таком мире.

Среди прочих человеческих идей, жителям «Зверополиса» привита идея толерантности, то есть терпимости к проявлениям индивидуальности. Трудно сказать, что именно могло заставить или убедить животных решиться преодолеть природную вражду между хищниками и их добычей, но потомки и тех, и других живут мирно. Лишь некоторые звери, например, юный лис-хулиган Гедеон Грей откровенно презирают идею терпимости и равноправия. Увы, мультфильм деликатно умалчивает, как при этом животным удалось преодолеть проблему пропитания хищников и сохранения экологического баланса. Не исключено, что «Зверополис» не признаёт напрямую, что хищникам пришлось отказаться от употребления мяса, из-за опасений превратить мультфильм в манифест вегетарианства. Первоначальная версия мультфильма в этом смысле честнее — она, по крайней мере, допускала, что хищников могли принудить жить мирно.

В «кулуарах», отвечая на вопросы поклонников мультфильма, режиссёры объясняют, что хищники утоляют свой голод насекомыми, которые в этом мире не обладают чувствами и разумом. Однако в мультфильме их показывают крайне редко и никогда в виде еды. Можно вспомнить разве что мошек вокруг шевелюры яка Якса, владельца клуба приверженцев естественности. Жаль, ведь, ввиду отсутствия городских птиц, именно насекомые могли оживить Зверополис, особенно его зону тропических лесов. Конечно, город зверей — искусственное образование, но это не значит, что он должен выглядеть синтетическим. Увы, создатели компьютерной анимации предпочитают преодолевать искусственность вида путём внедрения всё более совершенных технологий визуализации. Сегодня эти технологии имитируют работу мышц, учитывают многократные отражения лучей виртуальных источников света и разницу в блеске шерсти тех или иных животных. А ещё нам с гордостью сообщают, что шерсть главных героев «Зверополиса» состоит из миллионов волосков (у Ника Уайлда их, кажется, два миллиона). Да, впечатляет. Но так ли уж принципиальна разница между видом новых и старых пушистиков?

Нам говорят, что на моделирование и оснастку точками управления персонажей уровня Ника и Джуди уходит до одного года работы. Немало, но в результате, глядя на Джуди, лично я обращаю внимание не столько на прелестную густоту её шёрстки, сколько на отсутствие усов! Ведь у реальных животных они есть!

Как же так получилось, что после длительного изучения животных, создатели «Зверополиса» пренебрегли усами? Подозреваю, причина тут в том, что усов нет у персонажей классических диснеевских фильмов «Робин Гуд» и «Песня Юга». Неужели создатели компьютерного мультфильма в чём-то продолжают оглядываться на рисованную анимацию? Каждый может решить сам. Я же уверен в одном — привычная нам компьютерная анимация, оперирующая с виртуальными марионетками, по-прежнему не способна достичь выразительности рисованной линии. Хотя бы потому, что эта выразительность ей противоречит. Посмотрите, на линию рта Ника! Она хорошо смотрится на рисованных типажных листах, но в финальной визуализации выглядит будто нарисованной на его лице, странно и неубедительно. Кстати, никак не могу отделаться от впечатления, что Ник Уайлд значительную часть экранного времени играет роль Флина Райдера из «Рапунцель».

Впрочем, эти небольшие наблюдения не умаляют степень обаяния Ника и Джуди. Привлекательный дизайн этих персонажей, их великолепная анимация и хорошо продуманные роли, по-моему, обеспечивают половину успеха «Зверополиса». Тем более, что, сочувствуя главным героям, переживая и радуясь за них, несложно простить сценаристам откровенно жульнические приемы. Нить сюжета, на которую нанизываются эпизоды встреч Джуди Хопс с колоритными и эксцентричными жителями Зверополиса, по детективным меркам чересчур тонка. Несмотря на выпадающие на долю Джуди опасности, очевидно, что ей постоянно везёт. Судите сами, начав расследование исчезновения Эммета Выдрингтона, она немедленно выходит на Ника Уайлда, который указывает (!) место, где Эммет был в последний раз. Там им называют точный (!) номер автомобиля, который увёз Выдрингтона много дней (!) назад. Выяснив, что этот автомобиль зарегистрирован в Тундратауне, Джуди и Ник сразу же (!) его находят, а когда узнают, что его водитель стал единственным свидетелем одичания Выдрингтона, успевают с ним встретиться до того, как его обезвреживают. По ходу дела Джуди удаётся обнаружить и пропавшего Выдрингтона, и других одичавших животных, а в итоге даже докопаться до причины их одичания, вот только ответ она получает примерно таким же образом, каким Пиноккио и сверчок Джимини узнали, что старика Джеппето проглотил кит Монстро. Если помните, Пиноккио и Джимини сидели на крыльце опустевшего домика Джеппето, и светящийся голубь принёс им записку с этим сообщением. Тот факт, что профессионалы полицейского Централа Зверополиса не могли найти следов пропавших животных, а ученые из тайной лаборатории их без шума и пыли отлавливали, но в свою очередь не могли понять причины одичания, во время просмотра играет на пользу интриге, однако после сложения всей картины воедино выглядит нелепостью.

Часть странностей сценария можно объяснить поспешным перекраиванием сюжета. Так на протяжении всей истории создатели мультфильма пытаются привлечь внимание к певице Газели. Виданное ли дело, одна и та же песня персонажа исполняется в анимационной ленте дважды, притом, что персонаж не играет никакой существенной роли в истории. Всё дело в том, что Газель, точнее её популярность среди жителей Зверополиса, занимала важное место в первоначальной версии сценария, недаром этот персонаж анонсирован ещё в августе 2013 года! Но каким бы навязанным не казался персонаж, он хотя бы уцелел. Многие другие, до мелочей продуманные разработки, призванные показать Зверополис в деталях, в финальную версию не попали.

Заячьи жилища в районе Малых Норок, шикарный номер Газели в отеле «Пальма» (другое название «Оазиз») в Сахара-сити, квартира Ника Уайлда в подвале бывшего магазина его родителей могли бы показать, как именно живут и обустраивают свой быт животные. Увы, единственное подробно показанное жилище в мультфильме — это нарочито скучная и почти пустая съёмная комнатка Джуди. В итоге мне трудно припомнить хоть один по-настоящему интересный интерьер в «Зверополисе». Что касается уличных декораций, то город по-настоящему оживает лишь в те редкие моменты, когда действие картины покидает малопримечательный Деловой центр. Мне очень понравился наполненный остроумными гэгами и дизайнерскими находками эпизод погони Джуди Хопс за лаской Дьюком Хорьковицем в районе Нижние Грызунищи. Учитывая, что изначально это был эпизод погони Джуди за Ником, сбежавшим из тюрьмы, нам повезло, что сценаристы придумали, как его сохранить, иначе можно было бы констатировать — город в мультфильме показывается мельком и мимоходом. Кстати, не исключено, что тюрьма, в которой, согласно первоначальной версии, содержался Ник, стала прототипом секретной лаборатории для пойманных одичавших жителей Зверополиса.

В этом месте мне можно ответить, что все озвученные претензии ничего не меняют. Что нет ничего плохого в том, что создатели «Зверополиса» использовали животных, чтобы говорить о нас, о нашей жизни. Что в сюжетах других современных мультфильмов нестыковок и дыр сюжета не меньше, а может и больше. И что город Зверополис нам показали в той мере, в какой необходимо для данной истории, а остальное мы возможно ещё увидим в продолжениях. Не буду спорить, особенно с последним аргументом. Действительно, «Зверополис» заслуживает продолжения.

А что касается места анимационной ленты в процессе перерождения анимационной студии Disney, то, на мой взгляд, «Зверополис» во всех отношениях выглядит его закономерным итогом. Приключенческая комедия с элементами мелодрамы, задающая стандарты качества компьютерной анимации, озвучивания и постановки, и в то же время не чурающаяся проверенных формул. К «Зверополису» вполне применима часть упреков, которые я в свое время высказывал в отношении «Холодного сердца» и «Города гереов», достаточно перечитать отзывы. Компания Disney снимает очень хорошие фильмы, но, ввиду обстоятельств, обозначенных в начале этого текста, от неё не стоит ожидать эпатажной эксцентричности, жанровых экспериментов или непривычного визуального ряда. Студия ставит себе реалистичные цели и из любых двух решений, как правило, выбирает менее рискованное.

P.S. В альтернативной реальности анимационная студия Disney могла выпустить рисованный «Зверополис» вместо рисованного «Медвежонка Винни»...