Алексей КОБЕЛЕВ, 14 июня 2019.
Версия для печати
В жанровом кино встречаются ситуации нежелательного, подчас даже опасного стечения обстоятельств, побочным эффектом которого является... радость. Например, старые друзья расстаются по какой-то веской причине, и лучше бы им не встречаться, но обстоятельства изменились, и герои воссоединились. Не было счастья, да несчастье помогло. Что-то похожее я чувствую в отношении «Истории игрушек 4». За все годы, прошедшие с выхода выдающегося финала трилогии, я не ощущал никакой необходимости в продолжении. Ведь всё равно тот фильм не превзойти! Плюс в период с 2011 по 2014 нам периодически подбрасывали вполне себе милые коротко- и среднеметражные игрушечные истории. На момент анонса очередное полнометражное продолжение воспринималось мною, как угроза идеалу. Конечно, нам не привыкать к сиквелам — только-только отгремели «Суперсемейка 2» и «Ральф против Интернета», на горизонте маячит «Холодное сердце 2». Но тут не второй, а ЧЕТВЁРТЫЙ фильм! Поднимите руки те, кто хотя бы иногда вспоминает добрым словом четвёртого «Шрека» и «Ледниковый период: Континентальный дрейф»! И вот, когда четвёртая «История игрушек» появляется на экране, первое чувство — это внезапная радость от встречи со старинными знакомыми.
Четвёртый фильм не разрушает идиллии первой трилогии, а, кажется, наоборот даёт свет другим сиквелам, хотя и высокой ценой. Мультфильм потребовал порядка пяти лет работы, пережил многочисленные изменения сценария (в итоге в титрах указано ДЕСЯТЬ авторов!), менял даты релиза, уступая их то «Тачкам 3», то «Супересемейке 2». Притом, что основная идея была рождена давно: намёки на романтическую подоплёку четвёртого фильма и существование причины для отсутствия в третьем фильме персонажа фарфоровой куклы Бо Пип были озвучены много лет тому назад. Всё дело в том, что ни одна удачная идея не способна пережить посредственную реализацию. Студия Pixar, прославившаяся умением даже средние идеи отшлифовывать до блеска, на это пойти не могла!
Сценаристы не стали пытаться превзойти уровень предшественников, а деловито продолжили их, воспользовавшись единственной ниточкой, торчавшей из добротного, почти безукоризненного костюма третьего фильма. Напомню, что игрушки сменили хозяина и таким образом продлили себе активную жизнь, но было понятно, что и это не навсегда. Крошка Бонни тоже должна повзрослеть, причём в свете изменений в жизни общества в целом и детей в частности, на этот раз игрушки едва ли могут рассчитывать на большую отсрочку — долгое детство уходит в прошлое (Бонни, как и Энди, подписывает свои любимые игрушки, но, кажется, научилась это делать намного раньше).
Игрушкам впору вновь задаться экзистенциальными вопросами. Особенно Вуди, вера которого в своё предназначение подвергается небывалым испытаниям. Проявления страхов и комплексов персонажа пронизывают историю четвёртого фильма, а выражаются в преувеличенной с точки зрения окружающих заботе об ожившей поделке Бонни, которую девочка назвала Вилкинсом. Авторы фильма не торопятся объяснять, каким образом эгоизм Вуди побуждает его взвалить на себя чуть ли не родительскую ответственность, предлагая зрителю самому разрешить этот замысловатый пазл (сам Вуди говорит, что внимает совести). И это почему-то не выглядит жульничеством, а прибавляет фильму сложности и глубины.
Мне импонирует, что картина щедро расходует экранное время на осмысление Вуди своих переживаний. Это несколько роднит её с «Тачками 3», но между фильмами есть и существенная разница — в «ИИ4» не сквозит отчаяние и грусть, и, каждый раз когда Вуди говорит о своих чувствах, драма компенсируется чем-нибудь легкомысленным. Я помню, в какой ступор вогнала меня сцена попыток зайчихи Джуди объясниться с Ником — в тот момент «Зверополис» меня временно потерял.
«История игрушек 4» очень выразительна в своём видеоряде, благодаря смелому обращению с глубиной резкости. Имея все возможности для фотореалистичной визуализации, создатели картины при этом легко жертвуют детализацией, размывая задние, а подчас и передние планы. Результат, на мой вкус, великолепен, самобытен и вполне уместен в свете обновлённых пропорций картинки. Дело в том, что «История игрушек 4» — первая лента во всём цикле, снятая в формате CinemaScope. В 2011-2018 годах этот широкоэкранный формат (ширина в 2,35 раза больше высоты) вообще превалировал в продукции студии Pixar — в нём было снято шесть фильмов из девяти. Почему не все, это вопрос, на который у меня нет ответа. Замечу, впрочем, что обычно этот формат намекает на желание создателей добавить эпичности, а в случае «Истории игрушек 4» дело может быть ещё и в большом количестве персонажей, одновременно присутствующих на экране. Как бы там ни было, разница между форматами достаточно заметна.
Но при всей важности способа съёмки, нельзя недооценивать содержание картинки. Особое очарование придаёт ей ставка мультфильма на старомодность и так называемый винтаж — значительную роль в истории занимает антикварный магазин, полный старинных вещей. В определённом смысле мультфильм, таким образом, выступает полной противоположностью «Ральфу против Интернета» — в «Истории игрушек» нет компьютерных игр и соцсетей, а гаджеты, кажется, ограничиваются навигатором в автомобиле родителей Бонни. Кому как, а мне это по душе, потому что показанные в картине старые вещи очень киногеничные и в самом буквальном смысле тёплые, ламповые. Всё, видимо, из-за того, что худсовет студии Pixar не считает, что «дети бы нам не поверили, если бы в деревне у дяди Федора не было интернета, не было компьютера, и если бы не появились мобильные телефоны».
Связь четвёртого фильма с предыдущими достаточно прочна, чтобы вдохновить зрителя на поиски логических нестыковок, но создатели подошли к своей работе самым внимательным образом, позаботившись максимально усложнить эту задачу. Возможно, кто-то даже упрекнет мультфильм в определённой смене парадигмы, но, в моих глазах, это не очень важно по сравнению с накопившимися вопросами ко вселенной «Игрушек» в целом. Единственное, что меня действительно смущает, так это странная убеждённость Вуди, являющегося «старинной семейной игрушкой», в том, что Энди был его первым хозяином. И раз уж зашла речь об относительных слабостях анимационной ленты, признаюсь, я не в восторге от многочисленных повторов одних и тех же драматургических приемов, вроде резких пугающих моментов. Идея, возможно, в том, что повторяющийся гэг со временем становится расхожей шуткой, смешной именно своей повторяемостью, но всё-таки едва ли это плюс режиссёру.
Итак, кино удалось и понравилось мне не меньше, чем «В поисках Дори». Но не могу не признать, что франшиза постарела. Актёры, подарившие голоса главным героям, продолжают играть свои роли уже на протяжении четверти века, и двух актёров — Джима Варни и Дона Риклза — уже не стало. В этом причина того, что Спиралька и Мистер Картофельная голова в «ИИ4» не имеют реплик (ладно, почти не имеют, потому что несколько фраз Риклза в фильм всё же попали). И что же будет дальше? Многие обозреватели ещё весной многозначительно намекали, что в следующих [за четвёртым] фильмах, если таковые будут, на первый план выйдут новые герои, и не очень-то старались завуалировать причину. Учитывая обстоятельства финала четвёртого фильма, а также время, которое, вероятно, потребуется на создание пятого фильма, можно согласиться. Но, как всегда с Pixar, загадывать рано. Эта студия способна на что угодно!